"Однако для власть имущих не было ничего запретного, – из двенадцати цезарей, биографии которых составил Светоний, связей с мужчинами не имели только двое. Сексуальная практика императорского Рима вызывала всеобщее падение нравов и разложение общества. Реакцией на это было усиление аскетической морали, ориентированной на самоконтроль и сексуальное воздержание."
(с) Мария Пронина

Ага. Римская империя развалилась именно потому, что цезари трахали мальчиков. Ну-ну. Такими темпами кто-нибудь в будущем скажет, что Штаты разрушила любовь к гамбургерам.

Вот это, однако, интересно. Цитат по сему у меня раньше не было:

А что же творилось в средние века на Святой Руси? – Вот что пишет об этом времени историк С.М. Соловьев: «Нигде, ни на Востоке, ни на Западе, не смотрели так же легко, как в России, на этот гнусный, противоестественный грех».

читать дальшеПочти все иностранные путешественники и дипломаты, побывавшие на Руси в XV-XVII вв. (Герберштейн, Олеарий, Маржерет, Коллинс и др.), отмечали широкое распространение содомии во всех слоях общества и удивительно терпимое, по тогдашним европейским меркам, отношение к нему. Английский поэт Джордж Тэрбервилл, посетивший Москву в составе дипломатической миссии в 1568 г., был поражен открытым гомоэротизмом русских крестьян сильнее, чем казнями Ивана Грозного.

Открыто гомосексуальный образ жизни вели и некоторые члены императорской фамилии. В частности, дядя Николая II, Великий князь Сергей Александрович открыто покровительствовал красивым адъютантам и даже основал в столице закрытый клуб такого рода. Когда его назначили Московским генерал-губернатором, в городе острили, что до сих пор Москва стояла на семи холмах, а теперь должна стоять на одном бугре (русское «бугор» созвучно французскому bougre – содомит). Зафиксировавший этот анекдот в своих мемуарах министр иностранных дел граф Владимир Ламздорф сам принадлежал к той же компании, царь иногда в шутку называл его «мадам».

Не подвергались гонениям за сексуальную ориентацию и представители интеллигенции. Гомосексуальность Петра Ильича Чайковского (1840-1893), которую разделял его младший брат Модест, была «семейной». Училище правоведения, в котором учился композитор, славилось подобными традициями, его воспитанники даже пели шуточный гимн о том, что секс с товарищами гораздо приятнее, чем с женщинами.